История двух марокИстория Рижской Автобусной Фабрики

Модератор: Шмель

Аватара пользователя
Автор темы
МАРГУС
Постоялец
Постоялец
Всего сообщений: 424
Зарегистрирован: 24.09.2012
Авто: ЕрАЗ 762В, г.в. 1987, грузо-пассажирский, ЗМЗ-402
Вод.стаж с: 1979
Профессия: инженер
Ко мне обращаться: на "ты"
Откуда: г.Кизляр РД
Возраст: 62
 История двух марок

Сообщение МАРГУС »

История ЕрАЗа неразрывно связана с историей РАФа, поэтому всё по порядку.
В 1949 г. на базе Рижского авторемонтного завода № 2 (РАРЗ) был создан завод автобусных кузовов, который в 1955 г. переименовали в Рижский опытный автобусный завод, а его продукция получила аббревиатуру РАФ от полного названия завода: Рижская Автобусная Фабрика (лтш. Rīgas Autobusu Fabrika, RAF).
Первый собственный 22-местный автобус РАФ-251 был создан на грузовом шасси ГАЗ-51. Также в 1957 году к открытию Фестиваля молодёжи и студентов в Москве создано несколько автобусов РАФ-10 «Фестиваль» с двигателем «Победы», конструкция которых представляла собой творческую переработку первых серий VW Transporter. 20 ноября 1958 года Рижский завод автобусных кузовов приступил к серийному выпуску микроавтобуса РАФ-10 «Фестиваль», но уже в следующем году их выпуск был прекращён. Сделали также партию укороченных на одно боковое окно РАФ-8 «Спридитис» на узлах «Москвича-407». Завод выпускал всего около 3000 машин в год, а конвейер существовал в виде тележек, которые передвигали вручную.
С 1958 г. завод стал выпускать микроавтобусы РАФ-977 «Латвия» (серийно - с 1959 г.), созданные уже на агрегатах легкового автомобиля ГАЗ-21 «Волга». В дальнейшем они предлагались в специализированных, грузопассажирских и грузовых исполнениях. Первая партия 1-тонных фургонов РАФ-977К была изготовлена ещё в 1962 г. на шасси модернизированного микроавтобуса 977Д. Ограниченные производственные мощности РАФа не позволили тогда развернуть их серийное производство, и вскоре модель передали на ЕрАЗ.
Перед производителями встала необходимость строительства нового завода. Но для того, чтобы убедить в этом минавтотранс и другие более высокие инстанции, нужно было показать перспективный автомобиль. Пробой пера заводских конструкторов и дизайнеров стал так называемый РАФ-982-0 со стеклопластиковыми панелями кузова. Этим материалом в те годы бредили многие, а в СССР прототипы из него НАМИ делал еще в 1950-х. Выглядел тот РАФ не очень притязательно, не говоря уже о том, что серийное производство автобуса с металлическим каркасом кузова и деталями из пластика казалось в те годы весьма проблематичным.
Не было единства и во мнении, каким должен стать новый микроавтобус - вагонной или капотной компоновки, и в 1965-м руководство РАФ приняло необычное для советского автопрома решение. Две группы, по четыре конструктора в каждой, начали проектировать машины совершенно независимо. Более того: им настрого запретили обсуждать свои работы. Зато условий, ограничивающих фантазию, было всего два: машина должна быть 12-местной (на одного пассажира больше, чем в РАФ-977) и базироваться на серийных агрегатах «Волги» ГАЗ-21. Иных просто не было, а разрабатывать, тем более выпускать оригинальные, для небольшого предприятия никто бы не стал.
Удивительно, насколько разными получились машины. Микроавтобус группы Мейзиса с заводским обозначением РАФ-982-I довольно сильно, особенно в профиль, напоминал «Форд-Транзит». Автомобиль полукапотной компоновки окрестили «Циклон», а надпись на борту сделали по-английски - Cyclone. То ли за такое сочетание латинских букв, то ли за внешность автобус с коротким «носиком» остряки на заводе быстро нарекли «Сусликом». Впрочем, на этой машине, как и на второй, была еще и надпись Latvija.
Второй автомобиль - плод работы группы Эйсерта - РАФ-982-II вагонной компоновки даже на фоне вполне современного «Циклона» выглядел футуристично. Смелые рубленые линии придавали ему авангардный, отчасти даже неземной вид.
В итоге, к производству приняли РАФ-982-II, его и изобразили на приглашениях на торжественную закладку первого камня нового завода в Елгаве, в 50 км от Риги, 25 июля 1969 года.
В 1976 г. был введён в строй новый завод, рассчитанный на производство 17 тыс. автомобилей в год. Здесь началось производство 11-местных микроавтобусов РАФ-2203 «Латвия» на агрегатах ГАЗ-24 «Волга». Выпускали РАФ-2203 в течение 20 лет. На его базе выпускалось множество модификаций. Среди вариантов были санитарные автомобили "22031" и "2915", реанимобиль "2914" с повышенной на 120 мм внутренней высотой салона, штабные машины "2908" и "2911", передвижные ремонтные мастерские, телевизионные станции и лаборатории "2913". Для буксировки туристских полуприцепов служил коротко-базный седельный тягач РАФ-3407. Совместно с финскими фирмами "Тамро" (Tamro), "Айокки" (Ajokki) и "Киитокори" (Kiitokori) изготовлялись реанимационные и аварийные автомобили, передвижные хирургические кабинеты и библиотеки, а французская фирма "Лаббэ" (Labbe) выпускала бронированные фургоны для инкассаторов. В 1980-е годы на ВДНХ в Москве работали экскурсионные автопоезда на базе РАФ-2203.
К началу 1990-х выпускавшийся в Елгаве микроавтобус РАФ-2203 «Латвия» изрядно устарел, и завод готовил замену. Поначалу предполагалось запустить новую модель «Роксана», классической компоновки, спроектированную при участии английской дизайнерской фирмы IAD. Но дальше макетного образца дело не пошло. Такая же судьба ожидала и следующую разработку, переднеприводный микроавтобус Стиль. С развалом СССР завод оказался в трудном положении, так как сотни смежников оказались разбросаны по разным странам. Выпуск продукции постоянно падал, и в 1997 г. производство остановилось окончательно. Последними моделями РАФа были 13-местная модификация популярной некогда «маршрутки» - РАФ-22039 и автомобиль-катафалк для перевозки гробов на базе малотоннажного грузовика РАФ-3311 с двухрядной кабиной. Машина была сделана по заказу столичной Станции скорой и неотложной медицинской помощи. По иронии судьбы такой автомобиль стал последним и в истории самого завода. Завод прекратил своё существование в 1998 году.
История двух марок - 20130706_124522 (1).jpg
История двух марок - 0_2e111_b9485941_XL.jpg
История двух марок - RAF-10_Festival.jpg
История двух марок - RAF-8_studio_nailgun3d.jpg
История двух марок - 201209261116_11.jpg
История двух марок - 201108311557_1_6.jpg
История двух марок - RAF-977K_1.jpg
История двух марок - 56410.jpg
История двух марок - 56415.jpg
Реклама
Аватара пользователя
Автор темы
МАРГУС
Постоялец
Постоялец
Всего сообщений: 424
Зарегистрирован: 24.09.2012
Авто: ЕрАЗ 762В, г.в. 1987, грузо-пассажирский, ЗМЗ-402
Вод.стаж с: 1979
Профессия: инженер
Ко мне обращаться: на "ты"
Откуда: г.Кизляр РД
Возраст: 62
 История двух марок (продолжение)

Сообщение МАРГУС »

далее:
История двух марок - autowp.ru_raf_2203__latviya__2.jpg
История двух марок - avtopoezd.jpg
История двух марок - 99f323b5c75c9e04645093c84a245f45.jpg
История двух марок - RAF-33117_1.jpg
История двух марок - -3311.jpg
История двух марок - autowp.ru_raf_m1_roksana_1.jpg
История двух марок - 09__RAF_M2_SG__26.jpg
Аватара пользователя
GluxDan
Почётный деятель клуба
Всего сообщений: 3057
Зарегистрирован: 28.11.2010
Авто: ЕрАЗ 762В, 1993г., 4021 85л.с., серый, груз./пасс., 5+1 мест; ЗАЗ 968М, 1986г.в., голубой; ВАЗ 21024 (экспорт, праворульный - был), 1984г.в., 1500, бежевый. Иж-2126-020 Ода (1.7), 03г., синий.
Вод.стаж с: 2008
Профессия: Трамвайщик
Ко мне обращаться: на "ты"
Откуда: Тула 8953425609шесть
Возраст: 35
 Re: История двух марок

Сообщение GluxDan »

http://vk.com/transport.dndz?w=wall-46326823_3603%2Fall
«Рафик»: от рассвета до заката
Шестьдесят лет назад, в 1949 году, в Латвии на базе авторемонтного завода №2 был организован Рижский завод автобусных кузовов («РЗАК»), впоследствии переименованный в Рижский автобусный завод RAF (Rigas Autobusu Fabrika).
Как-то моя знакомая, вернувшись из Мюнхена, обронила фразу: «А по городу нас возили на «рафике». И показала снимок, где красовался… Volkswagen Caravelle. Ничего удивительного: для целого поколения в Советском Союзе слово «рафик» обозначало любой микроавтобус.
Впрочем, начинали в Риге не с микроавтобуса, а с кузовов для капотных машин РЗАК-651 – по типу «пазика». Затем перешли к выпуску автобусов вагонной компоновки на базе ГАЗ-51. А появление первых микроавтобусов относится к 1957 году. Тогда в Москве проходил Международный фестиваль молодежи и студентов. К этому событию и был приурочен выпуск небольшой партии 10-местных микроавтобусов RAF-10 «Фестиваль» на базе легковой «Победы». Эта машина стала первой в длинной цепи «рафиков», сделавших завод знаменитым.
Кроме микроавтобусов, предприятие выпускало и другую продукцию, правда, в небольшом количестве: экскурсионные автопоезда для ВДНХ, медицинские «Чайки» для членов Политбюро, экспериментальные электромобили.
В 90-е гг. после распада Союза спрос на «рафики» резко уменьшился. России они были не нужны – в 1994 году там появилась «Газель». А латвийские организации предпочитали уже устаревшей машине новые западные модели. Попытки же создать новый «рафик» упирались в отсутствие необходимых средств. В 1997 году завод был объявлен банкротом, и на следующий год производство окончательно замерло.
В 1955 – 1957 гг. выпускался автобус вагонной компоновки РАФ-251 на базе ГАЗ-51. Шасси грузовика удлинили спереди и сзади, подвеску усилили. Кузов имел деревянный каркас и металлическую облицовку. Для посадки-высадки служили две двустворчатые двери. Полная вместимость составляла 29 человек, мест для сидения было 22. Максимальная скорость достигала 70 км/ч. Модификация 251С – «служебный» (на фото) имела одностворчатые двери и 27 мест для сидения. Грузопассажирское такси 251Т вмещало 14 человек плюс 800 кг поклажи. В задней стенке располагалась двустворчатая дверь.
В 1957 г. к RAF-10 прибавился 8-местный RAF-08 – Spriditis (по-латышски «мальчик с пальчик»). Кузов, как и у старшего брата, – цельнометаллический, с несущим основанием. Мотор в 45 л. с., 3-ступенчатая КП и ведущий мост – от «Москвича-407». Максимальная скорость – 85 км/ч. В серию эта тесноватая, с недостаточной динамикой машина так и не пошла.
Производство микроавтобуса RAF-10 «Фестиваль» не было развернуто: дело в том, что к 1958 году на смену «Победе» пришла более совершенная «Волга» ГАЗ-21. И рижане спешно модернизировали микроавтобус применительно к новой агрегатной базе. Руль и щиток, правда, взяли от «Москвича-408». Машина получила обозначение RAF-977 и имя собственное – Latvija. Вместимость осталась прежней – 10 человек, включая водителя. Изменился дизайн передка кузова. Вместо двустворчатой пассажирской двери установили одностворчатую. Двигатель в 70 л. с. обеспечивал скорость в 105 км/ч.
Широкое промышленное производство микроавтобусов началось в Риге в сентябре 1961 г. Базоваяа модель – RAF-977Д с новой передней панелью, низкой и широкой решеткой радиатора и гнутым ветровым стеклом вместо V-образного. В нижней части боковин установили алюминиевые молдинги. С декабря 1962 г. выпускали медицинскую модификацию 977И и туристическую версию 977Е. Сиденья последней – с подголовниками, в передней части крыши – сдвижной люк, в задней – решетчатый багажник. Мощность – 75 л. с., скорость –110 км/ч.
Спрос на микроавтобусы все возрастал, и в 1976 году в городе Елгава, недалеко от Риги, ввели в строй новое современное предприятие – «Завод РАФ им. XIX съезда КПСС». Здесь начали выпускать принципиально новую модель RAF-2203 с другим дизайном и другой агрегатной базой – от «Волги» ГАЗ-24. В кузове размещалось 12 человек, включая водителя. Двигатель в 95 л. с. разгонял машину до 120 км/ч. Микроавтобусы этого поколения стали самыми распространенными «рафиками»: их выпускали до 15,5 тыс. ед. в год. Широко применялась медицинская модификация RAF-22031. Финская фирма Tamro оснастила партию реанимационных автомобилей, с высокой крышей и спецоборудованием. Модель 2203 несколько раз модернизировалась, а в 1984 году у автомобиля появились новые пластиковая решетка радиатора и бампер (на фото).
С середины 60-х гг. внешность микроавтобуса RAF-977Д начала меняться. Сначала исчезли окошки в скатах крыши и стекла в закруглениях кормы. А в 1967 году появилась модернизированная модель RAF-977ДМ с более широкими дверью и боковыми окнами, которых стало 3 вместо прежних 5. Машина вмещала 11 человек. Двигатель ЗМЗ-977 был идентичен мотору ГАЗ-21Р и развивал 75 л. с. КП – 3-ступенчатая, с синхронизаторами на 2-й и 3-й передачах. Максимальная скорость – 110 км/ч. Медицинская модификация получила индекс RAF-977ИМ (на фото), а туристическая – 977ЕМ. В 1969 году «рафики» стали собирать на конвейере, и к середине 70-х гг. ежегодный выпуск возрос до 7,5 тыс. единиц.
В 1994 году на заводе RAF были сделаны серьезные попытки создать совершенно новую, современную модель взамен устаревшей 2203. Совместно с английской дизайнерской фирмой IАD был изготовлен микроавтобус полукапотной компоновки Roksana, а затем более совершенный переднеприводный бескапотник Stils («Стиль») в двух вариантах: микроавтобус и медицинский автомобиль (на фото). Кузов последнего отличался хорошей аэродинамикой: коэффициент Сх составлял 0,38 против 0,45 у RAF-22038. Мотор ЗМЗ-406.10 с электронным впрыском развивал мощность 150 л. с. Максимальная скорость достигала 170 км/ч. Для освоения новой модели требовалось свыше 500 млн. долларов. Однако таких денег, к сожалению, не нашлось…

Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Аватара пользователя
el Serge
Постоялец
Постоялец
Всего сообщений: 469
Зарегистрирован: 27.02.2012
Авто: RAF 2203-21, 93г, полувысокий; Barkas B1000 КК, 87г; ЗАЗ-968, 78г; ЗАЗ-966, 69г.
Вод.стаж с: 2004
Профессия: -
Ко мне обращаться: на "ты"
Откуда: -=Питер=-
Возраст: 49
 Re: История двух марок

Сообщение el Serge »

От океана до океана
Андрей Фролов

Изображение
На крышке багажника «рафика», идущего перед нашей машиной, — схематическая карта Советского Союза. Такие же карты на всех трех машинах: обозначены Лиепая, на берегу Балтийского моря, и Владивосток, на берегу Тихого океана. Из Лиепаи мы стартовали неделю назад, во Владивосток должны прибыть через два месяца, и срок нельзя нарушить, это одно из условий нашего автопробега. Жестким графиком предусмотрено движение с максимально допустимой скоростью по бетонкам, асфальту, по грунтовым, грейдерным дорогам, учтены и бездорожье, и небольшие участки целины, и даже броды.
Что представляет собой рижский микроавтобус, знает каждый. Достаточно выйти на улицу и посмотреть на первое попавшееся маршрутное такси или карету «скорой помощи». Так с какой целью легкой машине, предназначенной в основном для города, было придумано такое немыслимое, как мне сначала показалось, испытание?
Руководитель пробега молодой инженер-испытатель Валдис Брант еще до начала пробега свозил меня на полигон, что находится около города Дмитрова. Валдис водил меня по огромным лабораториям, показывал испытательные стенды, демонстрировал бесчисленные испытательные дороги. Была здесь дорога, именуемая «стиральной доской», была и так называемая «бельгийская мостовая» — специально выбитая брусчатка. Были бетонные бугры, горные серпантины, крутые подъемы, где водитель видит из окна своей кабины только небо, была вязкая глина и широченная бетонка, по которой можно мчаться на предельной скорости. Я видел участки дороги, где проверяют различные варианты конструкции, стенды, на которых машина с разгона ударяется о массивную тумбу, а также опрокидывается...
Балтика — начало пути
После этого я задумался: какие же еще требуются испытания? Нужны ли они? Спросил об этом директора завода RAF Илью Ивановича Позднякса. И крупных размеров человек с гривой седых волос, похожий на доброго, но крутого папашу, начал свои объяснения со слов «молодой человек», в которых звучала снисходительная ирония. Смысл этих объяснений сводился к тому, что на полигоне-де тепличные условия испытаний.
— Да, да, не удивляйтесь, — сказал директор. — Там водитель знает, где и что его ожидает. А нам необходимы испытания в естественных дорожных условиях и чтоб побольше было неожиданностей. Завод готовит очень большое количество различных модификаций микроавтобуса с самым различным назначением, поэтому необходимо знать все...
Итак, впереди маячила карта, нарисованная на головной машине, которую вел Валдис. Он на предельной скорости сверлил пространство, и два шофера нашей, средней, машины всю дорогу ругали его за сумасшедшую езду. В замыкающем «рафике» ехали два Яна: один очень опытный водитель-испытатель, другой молодой, но оба необыкновенно спокойные. Как ни странно, но их машина, которая шла, постоянно и намеренно отставая, прибывала всегда вместе с остальными. Она просто меньше останавливалась и тормозила. Головная машина была новой, обкатанной. Наша — прямо с конвейера. Замыкающая — уже побывавшая в переделках на дмитровском полигоне. Все это, конечно, было не случайно, как и совершенно разная манера езды у водителей.
...То, что пробег начался, мы почувствовали лишь за Волгой. До этого мы просто ехали до Ленинграда, до Москвы, до Горького... Ехали по беспокойным нагруженным магистралям, мимо нескончаемых городов, городков, деревень... Осваивались с новой для нас ролью людей, решивших во что бы то ни стало через два месяца искупаться в соленой тихоокеанской воде. За Волгой открылись необозримые просторы; степь на горизонте смыкалась с небом, нещадно пекло солнце, дрожало горячее пыльное марево; кончался знойный день, наступала душная ночь с багровым отсветом на закате. А утром опять нетерпеливый возглас нашего командора; «По-е-ха-ли!» Только успел умыться в ручье, как снова начинается напряженная езда, иногда по восемьсот километров в день.
Когда случается прокол, к колесу подходят водители всех трех машин, мелькает инструмент в руках, прошло шесть-восемь минут, и снова: «По-е-ха-ли!» — иногда по-латышски, когда опаздываем, когда шевелиться нужно быстрее. «Пассажиры»: киногруппа, врач и два журналиста — начинают жаловаться — нельзя же так, невозможно разглядеть ничего вокруг, да и речку проехали с песочком, можно бы остановиться. Но Валдис неумолим. Он зажигает среди бела дня фары и велит по рации двигаться всем плотной колонной, тогда нам уступают дорогу другие машины, нас приветствует ГАИ, и двигаемся мы еще быстрее.
А вечером Валдис будет ехать до самого отбоя, утверждая, что по прохладе самая езда. Тут будет выражать свои протесты доктор Владимир Николаевич Войцеховский, очень высокий, худой и сутулый человек с орлиным носом. Вздевая костлявые руки с длинными пальцами, он будет кричать по рации, что водители переутомлены и если не будут его слушаться, то в скором времени заболеют от нервного истощения, дистрофии, авитаминоза и т. д. Валдис же ответит — пусть меняются, сам же он в машине один, никогда не жалуется, и поэтому трудно жаловаться тому, кто едет с напарником. Позже Валдис признался мне, что езда в качестве пассажира утомляет его гораздо больше, поэтому-то он и предпочитает сидеть за рулем без смены...
На последней машине рядом с самым опытным водителем-испытателем Иваном Солостеем, или Яном, или Ецеком, как все зовут его, сидит комиссар пробега Валерий Александрович Азубков. Он бывший военный, служил на Севере в авиации, воевал и, наверное, как и я, мечтает о всяких неожиданностях в пути, из которых он помог бы всем найти выход. Но происшествий нет и нет. Валерий Александрович первым лезет под машину, когда ее осматривают для профилактики, первым берется за домкрат, когда меняют колесо. Но это бывает редко, и комиссар страдает. В конце концов он начинает руководить «своим» водителем.
Он советует Ивану Солостею: «Прижимайся правее... левее... обгоняй, тормози... переключай скорость...» Невозмутимый Ецек наконец поворачивается к нему и говорит улыбаясь: «А если я не переключу скорость? Что тогда будет?..»
КамАЗ был первой ударной комсомольской стройкой на маршруте, БАМ — последней.
Изображение
Помимо необходимого снаряжения, инструмента, канистр с бензином и т. п., мы везем три армейские фляжки с балтийской водой. Незадолго до старта машины проехали по морскому берегу, замочили в воде колеса, водители опустили ладони в набегающую невысокую волну. Здесь же курсанты Лиепайского мореходного училища налили три фляжки, по одной на каждую машину, и вручили их экипажам, чтобы мы передали тихоокеанским морякам. Фляжки были опечатаны сургучом. Лиепайцы проводили нас до выезда из города, до того места, где на граните установлен адмиралтейский якорь...
Первые ночевки под открытым небом были за Волгой. Вместо костра — паяльные лампы, приспособленные для готовки, свет фар, музыка из транзистора... Каждый располагался по своему усмотрению — кто в палатке, кто под звездами на резиновом надувном матрасе, кто в автобусе на сиденьях — места хватало, но даже в спальном мешке под утро бывало прохладно. Водители засыпали мгновенно...
КамАЗ поднялся среди выжженной солнцем степи, возник, как мираж, стройными, белыми домами. Первый автомобиль КамАЗ мы встретили под Ленинградом, потом они стали Попадаться все чаще и чаще. И вот навстречу мчались почти одни КамАЗы — бордовые, голубые, серые, молочные...
Город Набережные Челны вытянулся на несколько десятков километров вдоль Камы. На улицах очень людно. Много молодежи: завод и город — всесоюзные ударные комсомольские стройки, и неудивительно, что сюда съезжается молодежь со всех концов страны. Казалось бы, это было еще так недавно: первые взрывы в зимней степи, балки строителей, арматура цехов, в которых свистел ветер... И вот уже поднялись шесть заводов — в нескольких километрах один от другого, а с главного конвейера сходят машины и разбегаются по дорогам, которые упираются в горизонт...
Изображение
Что такое водитель-испытатель? Я беседовал на эту тему с Яном Зуавой. Он недавно отслужил в армии, и стаж водителя-испытателя у него небольшой. Ян высокого роста, и потому все зовут его Ян-полтора. Вместе с Иваном Солостеем, своим напарником, они составляют, как все шутят, два с половиной Яна. Зуава нетороплив, внешне, пожалуй, медлителен, в разговоре держится солидно, вежлив и рассудителен. Черты лица юные, почти детские. У него отличная реакция, он вовремя все замечает, и к препятствию, если такое встречается на пути, машина подходит на плавном торможении. На руке у Яна, как у каждого испытателя, никелированный браслетик, где выбита его фамилия, имя, отчество, год рождения, группа крови.
— Так что же такое водитель-испытатель, Ян? — спрашиваю я.
— Водитель-испытатель — это такой водитель... — отвечает он, не отрывая взгляда от дороги: стрелка спидометра колеблется на цифре 90. Вся машина трясется и колышется на мягких рессорах, словно мчится по водной ряби, под колесами — крупная щебенка. За нами тянется длинный шлейф пыли, сползающий в сторону: горячие воздушные струи дрожат над пастбищами и полями, над озерцами, похожими на дождевые лужи, над прозрачными березовыми перелесками. Мы в Западной Сибири, на широчайшей равнине, плоской, как блин, без единого пупырышка.
— Это такой водитель, — снова начал Ян, — который должен сломать машину. В этом его задача. Если испытатель не ломает машину — значит, он халтурит, устраивает себе легкую жизнь.
— Ян, но ты все-таки предупреди, когда примешься ломать автобус, чтобы мы успели выскочить.
— Не беспокойся, он сломается не сразу, постепенно будет уставать металл, появятся трещины, сначала одна деталь сломается, потом другая...
— Ян, но во Владивостоке нас ждут, может быть, с цветами и музыкой.
Мелькали меридианы, стройки Красноярской и Саяно-Шушенской ГЭС, Байкал
— Ничего не знаю. Цветы и музыка не мое дело, я выполняю свою работу. Главному конструктору нужно знать слабые места машины.
— У тебя, Ян, нет сердца.
Ян улыбается:
— Не беспокойся, я подхалтурю немного, чуть-чуть... Не буду нырять в ямы с разбега, как это делает Валдис, не буду лазить по глине возле воды и буксовать на травяных склонах. У Валдиса новая машина, а наша уже старушка, она должна добежать до Владивостока... Вот посмотришь — добежит и не устанет.
Изображение
Картины природы менялись перед нами, как диапозитивы. Не успели нам надоесть западносибирские плоскотины, как на горизонте замаячили синие горы. Дорога стала виться змеей между ними, катиться вниз со свистом, карабкаться на подъемы под напряженную пронзительную песнь горячего мотора, который выводит ноты на пределе, как велели ему испытатели.
Саяно-Шушенскую ГЭС все ждали с нетерпением. Енисей, Саяны, строительство крупнейшей гидростанции в мире, музей-мемориал В. И. Ленина в Шушенском — это было наградой за уже пройденный путь. Хакасия с ее степью, раскинувшейся на плавных мягких склонах гор, удивительна. Мы сидели рядом с языческими камнями-могильниками, лежали на траве, вдыхали степной воздух. Мощный ветер, как воздушный прилив, постепенно наполнял пространство до самых облаков, шуршал сухой травой у ног, щекотал, стекал по склону мелкими струями.
— Вот бы где ночлег устроить! — размечтался Ецек. — Расстелить спальные мешки на земле, лицо луне подставить — пусть светит, и воздухом этим дышать, он сам за тебя дышит...
Прозрачный, быстрый, студеный Енисей. Горы то обрываются скалами к воде, то поднимаются зубчатыми лиственничными уступами. В нескольких километрах от строительства гидростанции, в узкой теснине, примостился поселок Черемушки. Высокие многоэтажные дома с разноцветными панелями — голубоватыми, как небо, синеватыми, как тайга. Мы забрались по дороге как можно выше, чтобы видеть всю панораму строительства, и заночевать решили над долиной.
Утром с Саян сползли облака. Долину Енисея сначала прочертили иглы солнечных лучей, потом целые пучки, как спицы спрятанного где-то в поднебесье гигантского колеса, по поселку заходили длинные тени от сосен и домов. Загорелись алым светом вершины гор на левом берегу.
Днем мы окунулись в суету и грохот стройки. Перекрытый Енисей бурлил в бетонном ложе, шла работа в котловане второй очереди. Горела, рассыпаясь огнем искр, электросварка. По берегу натужно урчали БелАЗы. Временами завывала сирена, это кран проносил над котлованом бадью с бетоном в десять тонн весом. Человеческих голосов в этом шуме различить было невозможно. Изредка слышался свист, так окликали друг друга работающие в котловане.
Наши водители не удержались от соблазна, посидели за рулями огромных БелАЗов, поработали на них, сказали: «Так же, как на «рафике», баранка даже легче крутится». Разыскали земляка из Латвии. Он работал на этой Всесоюзной ударной комсомольской стройке сварщиком.
Айвар Грасманис — водитель машины, которая следует за головной, — работает в отделе сбыта Рижского автозавода. Гоняет микроавтобусы, сделанные по специальному заказу, или просто срочно доставляет их организациям. Айвар исколесил половину страны, он почти всегда в пути, в дороге. Интересно слушать его, когда он рассказывает о характере водителей встречных машин. Этот-де новичок норовит всех обогнать. Заметь, сколько раз обгонял, а все равно где-то сзади... Этот «дальнобойщик», днем спит в тенечке рядом с дорогой, а как стемнеет — двигается с дальним светом, заставляет всех встречных жаться по сторонам, не мешай ему — он, может, через всю Сибирь гонит... «Сдельщики», выжимающие тонна-километры на своих тяжело груженных машинах, идут напролом; они работают на такой скорости, при которой подвеска машины не успевает реагировать на мелкие ухабы, а мосты трясутся как в лихорадке...
Айвар читает номерные знаки машин, рассказывает, откуда и сколько примерно времени идет машина и успел ли надоесть этот перегон ее водителю. Шоферы из разных краев тоже отличаются своими нравами.
Айвар бреется, подключив электробритву через вибропреобразователь к аккумулятору, смотрясь в боковое зеркальце на дверце. Он читает вечером при свете плафона, постоянно слушает автомобильный приемник, зажигает фары своей машины, когда нужно осветить место, выбранное нами для ночлега. Айвар расстилает свой спальный мешок прямо на сиденьях. Вообще он устраиваемся удобно в любой ситуации, машина — это его дом на колесах, а дорога для него — мир, имеющий тысячи оттенков. Он гонял машины от Балтийского моря до Черного, до Каспийского, до Урала, теперь до Тихого океана.
Больше заправок, больше ночевок, дорога потруднее попадается, а остальное то же самое, дорога есть дорога, те же «татры», «шкоды», ЗИЛы навстречу, те же шоферы, каждый из которых — твой знакомый, даже если видишь его первый раз в жизни. Айвару не нужно ни атласа, ни карты, ни путеводителей, которыми мы запаслись в изобилии. Зашли перекусить в столовую у дороги, покурили на крылечке, а Айвар тем временам уже все узнал — и какая дорога дальше, и где заправка ближайшая, и где переночевать... И так до самого Владивостока. Айвар всегда аккуратно одет, он найдет, где почистить одежду, погладить, найдет воду, чтобы умыться самому и помыть машину. Машина у него в порядке, и, когда я говорю ему: «Валдис уже дважды лазил под машину, а ты еще ни разу», — Айвар отвечает мне: «А что я там не видел?» Он очень не одобряет эксперименты по преодолению препятствий, которые проделывает наш командор, и отпускает по этому поводу иронические замечания, взывая к здравому смыслу: «Зачем нам в темноте лезть по кустам к речке, обрывать задние и передние мосты, тормозные шланги, буксовать, надрывать мотор; ведь впереди, в ста километрах, город с гостиницей и чистыми простынями». Но Айвар никогда не спорит: «Если хотите романтики, что же с вами поделаешь». И покорно будет готовить на костре ужин. Готовит он, кстати, лучше всех...
Байкал! Байкал!.. Он открылся перед нами прозрачный, холодный, почти неживой. К Байкалу нужно привыкнуть, чтобы полюбить его, нужно всмотреться в его неприветливые безлюдные дали.
Доктор Войцеховский сказал, что очертания прибрежных гор напоминают ему юг, но тут же добавил, что купаться не следует. Мы и не собирались этого делать, подобная мысль при первой встрече с озером казалась нам просто кощунственной. Айвар, впрочем, заметил, что байкальской водой можно заправлять аккумуляторы, она почти дистиллированная. Мы смотрели и молчали, даже оператор почти не снимал. «Да-а, — вздохнув, сказал Ецек, — вот бы ночевать возле самой воды... Костра можно не разводить, а пить прямо из озера, наклониться и пить».
Мы побывали на известном целлюлозном комбинате. Видели, как перемалываются в гигантских дробилках стволы деревьев, видели нежную мягкую целлюлозу, которая идет на изготовление кордов для шин. Нам показывали очистные сооружения и отстойники, в которых бурлила бурая вода, резко пахнущая скипидаром, потом резервуары биологической, химической очистки. Эти сооружения трудно было обойти пешком, и мы переезжали от одного к другому на машинах. На берегу Байкала мы увидели естественные отстойники, похожие на пруды, и, наконец, заслонки, через которые шла очищенная, отстоявшаяся вода. Сотрудник комбината, сопровождавший нас, наполнил этой водой пробирку и показал на свет. Вода была чистой, прозрачной. Наш комиссар отпил полпробирки. Вода, видимо, не имела никакого вкуса, но Валерий Александрович непроизвольно сморщился, ведь совсем недавно он видел ее грязной. Мы рассмеялись. «Нормальная вода и ничем не пахнет», — сказал Азубков.
Мы сидели на берегу Байкала, в том самом месте, где в озеро сбрасывается вода после очистки. Это была все-таки не байкальская вода, она больше походила на речную; на камнях росли скользкие водоросли. Говорят, эти места облюбовали любители-рыболовы. И хотя сброшенная вода — это лишь ручеек в байкальском море, в перспективе комбинат должен перейти на замкнутый цикл, то есть отходов не будет вообще.
Ехать на БАМ, в Тынду, мы уговорили нашего командора не по дорогам-лежневкам, которые летом труднопроходимы, а по Якутскому тракту.
...Белый город расположился в котловине и взбирается уступами на горы. Кварталы коттеджей и щитовых домов сменяются прочно вросшими в склоны бетонными громадами; на улицах можно увидеть и вагончики, и дома в виде больших цилиндрических бочек, какие используют полярные экспедиции.
Вероятно, их доставили сюда геологи или изыскатели. На железнодорожной станции толкутся составы, клацает железо буферов и сцепок.
От Тынды мы, оставив машины, поехали на дрезине. Рельсы, уложенные на свежей насыпи, белой ниточкой пересекали болота — ярко-зеленые, рыжеватые, с бурыми плешинами. Чахлый лиственничник стоял редкой щетиной, усохшей по краям болот. Дорога шла на Беркакит. Нарушая однообразие бескрайних пространств, поднимались светофоры. На разъездах стояли составы, груженные щебенкой, путеукладчики. Выходили к рельсам стрелочники, поднимали флажки, иногда слышался гудок тепловоза, небольшие бригады молодых ребят и девушек работали на подсыпке путей. На стальной магистрали начинала пульсировать жизнь.
Дорога пересекала границу с Якутией, разрезала тундру, покрытую кедровым стлаником, уходила в бесконечность...
Байкало-Амурская магистраль, Всесоюзная ударная комсомольская стройка, жила, действовала, работала.
На Якутском тракте один из мостов ремонтировался, и все машины переезжали реку рядом, по броду. Один из наших шоферов — Янушаускис — сбавил скорость на броде. Вместо того чтобы, как учил его Айвар, заранее переключить скорость и идти через водное препятствие, безжалостно давя на газ, ходом, он, наоборот, сбавлял обороты двигателя и застревал, чем потешал всех нас. Янушаускис — длинный парень с гоголевским носом и волосами, спадающими на плечи, придумывал всякие оправдания, удивлялся — как такое могло случиться, но повторялось это почти каждый раз.
Машину вытащили на руках. Шоферы, которые мыли машины, уперлись вместе с нами в бока «рафика», и он выскочил из воды, как пробка.
Но в Амурской области мы едва не попали в более серьезную передрягу. Километров тридцать дороги были в очень запущенном состоянии. Со всех сторон на нее лезла буйная дальневосточная растительность. Лес вокруг, казалось, вот-вот поглотит узкую извивавшуюся полоску земли. «Рафики» все время проваливались в ухабы, цепляли мостами. На дороге лежал тончайшего помола чернозем. В дождь он становился настолько скользким и липким, что по нему трудно было идти пешком, на подошвы налипали громадные комья.
На трассе БАМа.
Изображение
Съехав в кусты, водитель какого-то ЗИЛа менял колесо. Мы остановились возле него. Он сказал: «Езжайте, не теряйте времени. Через полчаса будет ливень». Действительно, небо темнело на глазах, как вечером. «Там впереди речка и мост на плаву. Речка от дождя моментально вздувается, может и мост унести».
Валдис разглядывал небо, ничем не обнаруживая, что собирается торопиться. Потом он собрал водителей и стал рассуждать, как мы будем действовать в дождь. Машины могут, например, сцепиться и, то толкая, то вытаскивая одна другую, будут двигаться вперед. Кроме того, говорил он, у нас есть специальные барабаны, которые ставятся на колеса, а затем на них наматывается закрепленный за дерево трос — что-то вроде лебедки самовытаскивания. Айвар тут же подсчитал, что запасов продовольствия нам хватит, чтобы переждать любое стихийное бедствие. Когда мы все-таки тронулись, стало так темно, хоть зажигай фары.
Мост действительно был похож на понтонный, он стоял на плаву и, чтобы течение не унесло его, по бокам был слегка притоплен бетонными монолитами.
Мы переехали этот мост и остановились на противоположном берегу, здесь нас нагнал знакомый водитель ЗИЛа. Ливень хлынул сразу, стеной. Гнуло деревья и покачивало машины, в которых мы укрылись. Моментально вздувшаяся река рвалась через мост, как через плотину...
Влажное дыхание океана начинает чувствоваться сразу за Хабаровском. Безжалостно печет летнее солнце, воздух дрожит, струится. Болота, густой кустарник, высокие травы наполняют воздух душными испарениями. Прилипает к телу одежда, блестят мокрые лица, скользит в руках хромированное железо...
Скоро Владивосток, Тихий океан, конец пути. Какими бы интересными ни были наши пути-дороги, всем хочется, чтобы они кончились. Мы все читаем цифры на километровых столбах — сколько там до финиша? Кто-то даже пошутил, что осталось меньше, чем написано. Ведь счет ведется от главного почтамта каждого города. Стало быть, городская черта на десяток-другой километров ближе.
Доктор, который не прекращает медицинские осмотры, говорит, что все мы здоровы, но очень утомлены. Еще бы! Мало кому сегодня приходится так долго находиться в пути. Двадцать лет назад я ездил из Москвы во Владивосток поездом, который шел почти две недели, и думал, что заболею от нервного истощения, — таким долгим казался мне этот путь. А на этот раз мы целых два месяца в дороге — жара и пыль, ночевки под открытым небом, комары, ночной холод, завтраки и ужины у костра. Но у нас есть дело, и оно помогает нам мириться с трудностями пути.
Маршрут в шестнадцать тысяч километров подходит к концу. Где-то в Западной Сибири мы отстали от графика на три дня, теперь приходим с опережением. Но закончить путь раньше времени мы не имеем права, поэтому сворачиваем в дачное место недалеко от города.
Всем не терпится скорее увидеть океан.
И вот он открылся перед нами... С мягкой синевой на горизонте, зелеными, изрезанными большими и малыми бухтами, берегами. У ленты прибоя лежал бархатистый песок, а вокруг был разноцветный, многоголосый, как птичий базар, пляж. Стояли тенты, палатки, легковые автомашины, передвижные дачи на колесах...
Владивосток. Пробег в 16 тысяч километров завершен.
Изображение
Некоторые из нас были разочарованы. Хотели увидеть громаду океанских волн и услышать грохот мощного прибоя, сокрушающего скалистый берег. А Тихий океан в тот день был приветливее прохладной Балтики с ее серой мелкой волной.
Мы поставили палатки на ветерке у самой кромки прибоя и отдыхали.
Валдис на резиновом матрасе поплыл в океан, Айвар раздобыл где-то рыбы и готовил на паяльной лампе уху. Доктор перебирал свою аптечку, инструменты. Он словно жалел, что ему мало пришлось потрудиться.
Наш оператор обошел автобусы с кинокамерой в руках.
— Молодец, Аркашенька, — говорил он, поглаживая теплое железо. Так он окрестил наших «рафиков». — И ты, Аркашенька, молодец... И ты тоже. — Оператор снимал крупным планом их бамперы, бока, крылья и колеса на фоне синей тихоокеанской волны.
«Рафики» действительно выглядели молодцами. В пробеге от берегов Балтики до берегов Тихого океана они доказали свою эксплуатационную надежность. Теперь им предстояло вернуться на железнодорожных платформах в родную Ригу, на завод RAF, где их ждали инженеры, чтобы пристально изучить износ деталей и прочее и внести необходимые усовершенствования.
Ну а водителей-испытателей ждали новые машины и новые дороги.
Андрей Фролов, наш спец. корр.
С уважением,
Сергей
Ответить Пред. темаСлед. тема
Для отправки ответа, комментария или отзыва вам необходимо авторизоваться
  • Похожие темы
    Ответы
    Просмотры
    Последнее сообщение
  • Заряд двух АКБ.
    3 Ответы
    667 Просмотры
    Последнее сообщение Борис
  • Схема установки двух АКБ в кемпере
    Даниил » » в форуме LT
    22 Ответы
    2945 Просмотры
    Последнее сообщение Даниил
  • Промежуточная труба выхлопа из двух волговских
    Artyemy » » в форуме РАФ 2203-22038. Двигатель
    4 Ответы
    474 Просмотры
    Последнее сообщение Artyemy
  • История ретродвижения.
    Кирилл » » в форуме Беседка
    87 Ответы
    4112 Просмотры
    Последнее сообщение Stray_Lynx
  • История Пежо
    Александр R » » в форуме Французы
    0 Ответы
    8515 Просмотры
    Последнее сообщение Александр R

Вернуться в «История Рижской Автобусной Фабрики»